Михаил Якушев: «Мы не имеем права на ошибки»

Михаил Якушев: «Мы не имеем права на ошибки»

В ближайшее время информационное сообщество ожидает вступление в силу новой редакции Закона «Об информации, информатизации и защите информации» (далее Закон). О том, как проходит работа над этим документом, каков характер вносимых изменений и какова динамика рассмотрения Закона во властных структурах, — на эти и другие вопросы главного редактора журнала «Information Security / Информационная безопасность» Александра Гудко согласился ответить директор Департамента правового обеспечения Министерства информационных технологий и связи Михаил Якушев.

— Михаил Владимирович, что, на Ваш взгляд, принесут государству и обществу изменения, которые предполагается внести в Закон «Об информации, информатизации и защите информации», и что послужило основанием для этих изменений?

— В связи с тем что информационные отношения приобретают все большее значение как в экономике страны, так и в повседневной жизни наших граждан, для нас является важным, чтобы расширение использования информационных технологий получило бы адекватное законодательное обеспечение. Иначе говоря, чтобы законодательство в сфере информационных технологий соответствовало бы реалиям их развития.

В нынешнем своем виде так называемый трехглавый Закон, регулирующий вопросы, связанные с использованием информации, уже не может решать задачи, которые ставились в процессе его разработки и принятия более 10 лет назад. И теперь встал вопрос о его переработке с учетом новых условий и изменившегося законодательства. Поэтому мы надеемся, что с принятием новой редакции Закона «Об информации...» удастся дать импульс развитию информационных технологий, дать большую правовую гарантию организациям, которые занимаются бизнесом в данной сфере, государству, которое является одним из основных потребителей информационных технологий, и гражданам России, использующим информационные технологии в повседневной жизни.

— Какие именно части действующего Закона предполагается подвергнуть максимальным изменениям и какие изменения будут внесены в части, регламентирующие защиту информации?

— Трудно сказать, что какие-то части будут подвергаться большим или меньшим изменениям. Мы старались и стараемся в максимальной степени сохранить тот позитив, который есть в действующем Законе, особенно применительно к разделу, посвященному защите информации, так как реально применявшихся норм в нем было больше, чем в других частях Закона. Поэтому, что касается защиты информации, то направленность урегулирования останется, наверное, прежней. Изменяются, уточняются, корректируются формулировки, но подходы к защите информации, которые были заложены в Законе действующем, будут сохранены и в его новой редакции. Акцентирую внимание на том, что они не ужесточаются, а делаются более упорядоченными, гармонизируются с другими актами российского законодательства.

Наиболее серьезно мы переработали понятийный аппарат Закона с целью приближения его к существующим реалиям. Более глубоко в Законе освещены вопросы, связанные с информацией как отдельным объектом гражданских прав. Вот, пожалуй, два самых значительных направления изменений в законе.

— Когда стоит ожидать вступления Закона в силу?

— Все зависит от того, насколько быстро нам удастся согласовать законопроект с другими органами власти и утвердить его в Правительстве РФ, поскольку вносить законопроект в Государственную думу будет именно правительство. Сроки перед нами поставлены достаточно жесткие, поэтому хотелось бы верить, что в ближайшие месяцы это произойдет — проект будет внесен в Думу. Насколько быстро события будут развиваться дальше, прогнозировать сложнее, надеемся, что Госдума также будет заинтересована в оперативном рассмотрении этого законопроекта.

— В какой степени вносимые в Закон изменения в частях, связанных с защитой информации, делались с оглядкой на все более глубокую интеграцию России в мировое сообщество?

— Несомненно, мы имели в виду, что невозможно создавать законопроект, который бы ставил Россию в какое-то исключительное положение по отношению к общемировым процессам развития. Мы не имеем права на ошибки, не имеем права навредить, допустить появления в Законе чего-то такого, что не используется в зарубежных правовых системах. С такой установкой мы работали как над документом в целом, так и над частями, связанными с защитой информации. В данных частях мы максимально сохранили позитив, который был в нашем действующем законе. В ходе работы было уделено пристальное внимание положениям профильных законов зарубежных стран, в первую очередь США и Украины.

— С чем связан такой выбор?

— В этих странах обновление законодательства произошло достаточно недавно, и те формулировки, те подходы к регулированию области защиты информации нам показались наиболее воспринимаемыми российской правовой системой. Тем более что проблемы украинских коллег, с которыми мы вышли из одного государства, достаточно похожи на наши.

— Скажите, изменения закона как-то повлияют на деятельность бизнес-структур, которые связаны с поставкой госорганам средств защиты информации?

— Мы не хотели бы, чтобы в деятельности организаций, работающих на рынке, произошли какие-то изменения, тем более в сторону ухудшения условий их экономической деятельности. Мне кажется, что нам удалось достичь этой цели, но мне трудно сказать, в каком виде Закон будет представлен в проекте после согласования с другими органами власти. Впрочем, могу гарантировать, что мы будем отстаивать именно ту позицию, в соответствии с которой бизнесу дополнительных обременений, усложнений и барьеров создаваться не будет. Тем более что Закон разрабатывается исходя из необходимости внесения корректировок в целый ряд актов законодательства, причем не только на уровне закона, но и на уровне указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ. Мы надеемся, что проведенная нами работа даст толчок к ощутимым изменениям в данной сфере регулирования.